(Фрагмент). Русский текст, с которого был переведен доклад, читанный по-английски на второй англо-русской конференции Св. Альбана 30 (17) декабря 1927. Скопировано из рассылки “Вопросы библеистики”.
<...> Наш спор нельзя понимать как спор науки и слепой традиции. Его истоки глубже. Он ставит вопрос о религиозных принципах толкования Слова Божия. Изложение этих принципов в Православии и составляет тему моего доклада.
Священное Писание есть Слово Божие. Оно содержит Божественное Откровение. Через него Бог говорит человеку. Его двуединую богочеловеческую сущность, присутствующую во всякой теофании, во всяком явлении Бога тварному миру, нельзя никогда упускать из внимания. Аналогией может послужить Халкидонское учение о соединении естеств во Христе неслиянно, неизменно, нераздельно, неразлучно. Посредниками Откровения являлись люди, и оно назначается для людей. Но остановиться только на человеческом, на человеческом восприятии и человеческом воспроизведении, сводить познавание теофании к исследованию чувственного опыта познающего субъекта, значило бы погрешать против нераздельности и неразлучности являющего Себя Бога и твари, сподобляющейся явления.
Подобное понимание Священного Писания связано с православным учением о Церкви. Церкви свойственна богочеловеческая природа. Церковь стоит на грани миров. Церкви даны обетования. Таинства Церкви открывают нам двери Царства Божия. Церкви принадлежит и Священное Писание.
Отсюда предпосылки его толкования. Православное богословие толкует Священное Писание в свете Священного Предания. Священное Предание есть голос Церкви. Православный толкователь прекрасно знает, что он не найдет в Священном Предании готовой формулы по каждому интересующему его вопросу. Православная Церковь не обладает непогрешительным авторитетом в вопросах веры. У нее нет органа, который мог бы с формальной безошибочностью решить, что есть и что не есть Священное Предание. Есть ясное, и есть неясное. Непреложное содержание Предания в значительной части закреплено в символах и вероопределениях Церкви, но не исчерпывается ими. Движение богословия это уяснение неясного, чтение Предания. Мы научаемся внимать ему в писаниях Отцов, в церковных песнопениях, в житиях святых. Это область исследования. Каждая отдельная мысль святого отца, каждая черта в жизни святого еще не выражает непременно Священного Предания.
В основном Священное Предание о Священном Писании уже раскрыто с достаточной ясностью.
Прежде всего, Священное Предание учит о богодухновенности Священного Писания. Богодухновенность можно понимать по-разному. Православное учение о богодухновенности связано с учением о нераздельности и неразлучности Божиего и человеческого во всяком откровении. Оно не понимает богодухновенность в смысле общеблагодатного укрепления естественных сил человека. Если священный писатель остается человеком и по-человечески стремится достичь той цели, которая ему указана Святым Духом, то самое указание этой цели свыше предполагает и сверхъестественный дар Божественной благодати; священный писатель получает высшее ведение, исключающее возможность ошибок и искажений, происходящих от человеческой немощи, и облекает сообщаемое ему откровение в наиболее совершенную форму, какую только допускает ограниченный человеческий язык.
Учение о богодухновенности Священного Писания есть общая предпосылка его толкования в Православной Церкви. Общее свидетельство Священного Предания дополняется трояким свидетельством: о священном каноне, о тексте и о писателях отдельных книг Священного Предания. Прежде всего понятие канона. Свидетельство Священного Писания о каноне есть уже конкретное свидетельство о богодухновенности всех книг, входящих в состав Священного Писания, и только их одних. Это свидетельство относится как к Ветхому Завету, так и к Новому, и связывает оба Завета в священном единстве Слова Божия. Последнее существенно. Православный толкователь не считает себя вправе разделять Священное Писание и, воздавая почитание Новому Завету, отказывать в нем Завету Ветхому. И для православного сознания исполнение Ветхого Завета в Новом. Покрывало, лежащее на Ветхом Завете, снимается во Христе (2 Кор 3:14). Но в Сыне в последние дни открылся Тот же Бог, Который многчастне и многообразне древле отцам говорил во пророках (Евр 1:1). Различие исполнения и приготовления, полного откровения и откровений частичных влияет и на толкование, но общая предпосылка остается неизменной. Правило толкования текста в контексте сохраняет силу и для Священного Писания, но единство канона распространяет понятие контекста для каждого данного места Слова Божия до пределов контекста всего Священного Писания. Смысл сыновнего обращения Иисуса Христа к Богу Отцу в синоптических Евангелиях раскрывается в Евангелии от Иоанна, который учит о тайне отношений Отца и Сына. Единый контекст Священного Писания обнимает и Ветхий Завет, и Новый Завет.
Далее свидетельство Священного Предания касается текста Священного Писания. Такое закрепление текста оставляет место и для разночтений, иногда особенно в пределах Ветхого Завета достаточно широкое. <...> И, наконец, последнее. Священное Предание называет имена писателей отдельных книг Священного Писания. <...>
Этим можно ограничить непреложное свидетельство Священного Предания о Писании. Дальше начинается область исследования. Его предпосылки тоже в Предании, но только предпосылки. Свидетельство Священного Предания не касается прямо частностей толкования. Толкование не должно противоречить положительному церковному учению. <...> Но множественность смысла Священного Писания, допускающая истолкование библейского текста в догматической системе, его морально-практическое приложение, его литургическое употребление и т.д. приводят к тому, что некоторые библейские повествования понимаются православными писателями по-разному. Так, например, по поводу понятия “дня” в Быт 1 блаженный Августин говорит о невозможности понимания буквального, Афанасий Великий и некоторые другие Отцы учили о творении мгновенном, а иные разумели это слово прямо: в смысле дня астрономического. История святоотеческого толкования Священного Писания делает бесспорным наряду с толкованием Писания буквальным право его толкования аллегорического, представленного в творениях отцов александрийской церкви. <...>
///Православная Церковь не обладает непогрешительным авторитетом в вопросах веры///
ну что за чушь?
если Церковь не обладает, то кто?!
"Свидетельство Священного Писания о каноне есть уже конкретное свидетельство о богодухновенности всех книг, входящих в состав Священного Писания, и только их одних."
– как это понимать ?! Где в СП упомянуто, что в Библию входит, а что – апокриф ???
Священное Писание само в себе утверждает, что оно – единственное и истинное?
Чем оно тогда отличается от любого уения лжепророков ?!
Духовне молочко i тверда їжа Святого письма.
Кожному, добре знайомому з текстами Святого письма, вiдомо, що вони є духовною їжею i уявляють собою сумiш дитячои їжi – молочка, та твердої, призначеної для нашого подальшого духовного зростання.
Шлях нашого духовного вдосконалення вiд Адама першого – людини iз землi, до Адама другого, що є iз неба Господь – (1Кор. 15:47), неймовiрно довгий, його початок – вiд початку створення свiту взагалi /вiд першого Бiблiйного дня/, а на сьогоднiшньому вiдрiзку – в цьому свiтi, вiд сьомого Бiблiйного дня /шостий день мав свiй початок i кiнець – “ i був вечiр i був ранок, – день шостий”- (Бут.1:31)/. I цей, сьгоднишний Божий “день”, буде мати свiй кiнець, та безсмертный наш дух, продовжить свое вдосконалення i в наступному – (Евр. 2:5). I на цьому шляху, по выбранню Божому, та залежно вiд наших власных зусиль, мы маємо рiзну ступiнь духовної зрiлостi. I тому, духовна їжа, призначена для нашого вдосконалення, рiзна за своїми властивостями. Саме тому, читаючи Святе письмо, кожен из нас, приймає i засвоює тiльки те, що посильно для його “зубiв”, на даний час. Бо, iнша їжа для невiруючих i незнаючих Бога, iнша – для новонаверненых, iнша – для досягаючих повноты Богосинiвства. Тому, тим, “що мають чуття, привченi звичкою розрiзняти добро й зло”- (Евр.5:14), апостол Павло радить – “полишiмо початки науки Христа, та й звернiмося до досконалостi…”. Тож поспiшимо вкусити вiд одного з його “хлiбiв”, приготовленого для нашого вдосконалення. В посланнi до Рим.8:19-22, апостол Павло стверджуя: “вся тварь разом зiдхає i мучиться… очiкуючи зявлення синiв Божых”. Тобто, весь тваринний свiт, чекає вiд самих досконалых iз нас – “синiв Божих”, якогось вiдкриття. Якого саме вiдкриття може чекати тваринний свiт вiд свого старшого брата – людини? З 21-ого вiрша, дiзнаємося, що це вiдкриття полягає в пiзнаннi i розумiннi того: “що й сама тварь має надію визволиться вiд неволi тлiння на волю слави дiтей Божих”. “Слава дiтей Божых”, це один з рiвнiв духовного розвитку людини, на шляху вiд Адама першого до Адама другого /”у кожного тiла своя слава”- (1Кор.15:40)./ Тож виходить, що тваринний свiт, чекає вiд нас пiзнання їхнього шляху розвитку, пiзнання того, що їм /мова йде про духовну структуру, що є основою всякого живого створiння/,належить пiднятися на початкову ступiнь людського рiвня розвитку, – “на волю славы дiтей Божых.” I звичайно i ми, людство, не зупиняємося на досягнутому, – “ й ми самi, маючи зачаток Духа, зiдхаємо й мучимся, очiкуючи повноты всиновлення”,- (Рим.8:23). Тобто, ми, будучи ще тiльки дiтьми Бжими, повиннi “подорослiшати” до рiвня “синiв Божих” i стати подiбними Йому, з тим ,щоб Вiн мав змогу “в майбутньому всесвiтi, який ми проповiдуємо” – (Евр.2:5), “пiдкорити нам все, не залишаючи нiчого не пiдкореним”- (Евр.2:8).
Звiдси витiкає: в вище згаданых вiршах, апостол Павло розкрыває суть Божого, еволюцiйного шляху розвитку “братiв наших меньших”- духiв зодягненых в тваринне тiло, до людського – розумного рiвня, а духiв, що сьогоднi в людських тiлах – до рiвня Отця нашого Небесного
.Такої i подiбної їжi, приготовленої для нашого духовного зростання, в Святому письмi багато. Тож, якщо мы хочемо набути повноти Богосинiвства, то належить нам смiливiше пiдступатися до її прийняття i травлення, бо вже чекає на нас й ще твердiша – новi рiвнi Богопiзнання.
Мыхаїл.